"Кушелевка. Следующая остановка: Санкт-Петербург, Финляндский. Осторожно, двери закрываются", - доносился из хриплых динамиков монотонный женский голос.
Питер. Калининский район. Фонтаны включили.
В тот день, 12 мая, выйдя из электрички, я вынул чеку из гранаты, а уже через минуту был поглощен толпой людей при входе в подземку. Улыбаться упорно не получалось. Стиснув зубы и зажав в кулаке воображаемую лимонку, я опускался вниз, рассматривая тех, кто поднимался вверх. Вагон метро с номером 8399 уносил в длинный тоннель. Не помню, откуда появилась привычка запоминать ненужные числа, номера телефонов, по которым никогда не позвоню... Числа повсюду, они как шифр. Наверно, для меня это банальная тренировка памяти.
Свет по ту сторону окна резко сменился на темноту. Увидев своё отражение за надписью "НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ", я невольно вздрогнул. Оттуда на меня смотрел... очень странным взглядом человек, подозрительно похожий на меня, но, вместе с тем, чем-то разительно отличавшийся. Возможно, всё это очень глупо, но почему-то я подумал в тот момент именно об этом.

Что было тем днём... теперь не имеет значения. Но граната не понадобилась. В конце дня, не разжимая пальцев, чтобы не уронить, я вставил чеку на место. Взрыва не будет. Я спокоен... почти. Хочу видеть и слышать тех, о ком ещё не забыл и кого люблю...

Я выживу. Этот город не сожрет меня. Стало стыдно за свои эмоциональные срывы, больше смахивающие на то пустое сотрясение воздуха, от которого самого же и тошнит. Но нельзя же постоянно быть железным человеком. Молчать... не всегда правильно. Не во всех случаях. И мне жаль, что я не могу поведать истинных причин... из-за которых в душе буря. Это более чем веские причины, на мелочёвку не размениваюсь. Если писать совершенно обо всём, что волнует и что происходит... так можно не только себе башню сорвать, но и другим, а у кого-то вызвать абсолютное непонимание.
Всё чаще я думаю о том, чтобы завести новый днев на каком-нибудь другом сайте, спрятавись под вновь придуманным идиотским ником. Дневник, который будут читать незнакомые, мертвые для меня люди, особенно не переживая. И будет проще...
А здесь у меня всегда будет всё прекрасно, всё отлично и никаких забот.
Но всё-таки продолжаю снова и снова приходить сюда, как в храм вечной тоски по дому, спрятанной за тысячами ненужных печатных слов, за десятками ненужных записей, что помогали в разные дни убить время.

Иногда, подобно прекрасной музыке, меня окутывает почти божественное спокойствее. А вместе с ним... как будто окутывают и сами небеса, что смотрят на нас с высока веки вечные. Находится в этом спокойствии порой так приятно... безмятежно...
но в какой-то момент понимаешь, что мимо тебя проходит нечто важное, и ты будешь очень жалеть потом, если упустишь. Небо становится не в радость, глаза тускнеют. Спокойствие становится ни к чему. Ты встаешь и отправляешься на поиски. А что терять... Здесь больше теряешь, если ничего не делаешь и просто плывешь по течению, как бы спокойно тебе не было. Как бы сыт и хорошо одет ты не был. Мы как шахматные фигурки, разбросанные по черно-белой доске в произвольном порядке. Пешка на месте короля и наоборот. Но стоит ли печалиться из-за этого... Главное, навести порядок в душе, понять кто-ты, попытатьсяпонять близких.
Нам ни к чему оружие.
Мы сами оружие. Самое мощное, что есть на Земле.
Может и к сожалению.

Бесполезно что-то делать
Плакать, выть, вопить, страдать
Сто бессонниц - к чёрту!
Нервы как цепными псами рвать
Стук за стуком вымещая
Этот яд сердечный шаг
Душу с мясом вырываю
Сам себе я злейший враг.

Всё в порядке, всё нормально,
Я спокоен, весел и красив... ха!
Всё нормально, всё отлично,
Я не чувствую убыток сил.
Заново ходить пытаюсь,
Хоть на части башню рвёт.
Я сквозь слёзы улыбаюсь,
КАК ПОСЛЕДНИЙ ИДИОТ!!!




Я не могу понять, что происходит со мной. Одно могу сказать точно: такого ещё не было. Не в таких масштабах...
Но я хорошо помню, как десятки записей назад предсказывал сам себе... что догорит фитиль и взорвётся бомба. И взрав её будет сильнее атомного, только никто не заметит, не увидит. Случилось так, как и писал тогда... а может это только начало. Может ещё и не рвануло... правда, тогда даже представить трудно, что будет потом. Что бы ни было - справлюсь. Как возродились из пепла Хиросима с Нагасаки, так и я возрожусь... надеюсь. Быть может, буду уже не таким. Буду другим. Кому-то менее интересным, кому-то наоборот. А что-то, как и всегда, останется неизменным. Моя основа... Не станет её - меня не станет тоже.

А вокруг всё нормально пока. Последний выходной, я снова у друга, в холодильнике опять пиво, мороженое, фрукты; в депо скорее всего уже стоит тёмно-зелёная электичка, что увезёт меня в город утром.

Жаль только, что я лишился своего плеера. Вместо него у меня теперь длинный рваный разрез на фаланге указательного пальца правой руки. Как так получилось история умалчивает - вырезано сценаристом...

Хм... она говорила, что я всегда умудряюсь найти выход. Из любой ситуации. Как-то оно сомнительно, но... А ещё... что прикольно улыбаюсь, когда глаза остаются грустными.
Я обязательно найду выход. Надеюсь, она не ошибалась...
Другая сказала спасибо. Сказала, что научилась у меня одной важной вещи. Она сказала, что научилась не ждать ничего от людей. Я не стал говорить тогда, что сам ещё не научился этому как следует. Но ждать от людей чего-то... думаю, не стоит. И злиться попусту.
Сами всё дадут. А не дадут - как-то пофиг. Ничем не обязаны.

А завтра будет жесть... Но пока всё хорошо. И снова кот посапывает на коленках. Такой тёплый...

Всё будет отлично. Потому что я сильный. Молодой и красивый. Я ещё на многое способен... Я ещё поборюсь... А то, что потерян... - найдусь.

И сегодня даже подруга звонила. Звала погулять вдвоём.
У неё просто ангельский голос... А я как-то не замечал раньше. Но у неё ангельский голос - это понятно сразу.
Только я не могу завтра, Ир... Завтра начнётся жесть. Мы потом ещё встретимся, жди.... Почему ты так хорошо ко мне оносишься... Тёплая... Живая... Близкая... Одновременно далёкая...
Ир... подожди немного.
Я пока что не в форме
Завтра жесть...

Завтра выну из гранаты чеку. Зажму в руках и пойду среди людей. Знаете... с улыбочкой так. Только глаза останутся грустными.
А с Иркой мы ещё встретимся обязательно.
Пусть даже то будет последняя встреча - всё равно.
Но не сейчас.
Я не люблю, когда люди видят меня, скажем так, не в форме...
Вот и Витька Цой... тоже не любил.

А завтра...
уже сегодня, если быть точнее... начнётся жесть.
Но я вернусь.
Буду я.



----------------------------

Не надо говорить, что ты не на что не годен, заткнись.
Ты молод и свободен.
---------------------------

запись создана: 12.05.2008 в 04:11

Сначала я просто поверил. Как наивный дурак, как несмышлёный мальчонка, не нюхавший пороха.
Потом появились сомнения. Сомнения сродни проверке, но во мне они посеяли чувство обманутости. Будто мне лгали всё это время... Врали, не краснея, вешали на уши свою чёртову лапшу и другие макаронные изделия. Я не озлобился. Я терпел. Мне было больно.



Оказалось, я просто не так понял.
Никто никому не врал, но я просто не так понял, погрязший в своём грёбаном идеализме, доходящем до нереальности.
Я не так понял, а теперь понял всё правильно.
И всё так замечательно встало на свои места.
Не исключаю, что и это может оказаться очередной иллюзией.
Но пока всё сходится. Всё сходится и далеко не в мою пользу.
Мне снова больно. А винить, как и всегда, кроме себя некого.
Потому что никто не врал, мы просто не поняли друг друга.

Если я не спрвлюсь с задачей...
Боже, убей меня насовсем, а? Вытрави код...

Тускнею...

Вынурнув из сна, я нырнул в сырую могильную яму своего тела. Я почувствовал острую боль в грудной клетке, будто ржавая тонкая спица резко проткнула сердце насквозь. Не впервой. Чем дальше, тем чаще. Чем дальше, тем больнее. Машинально положив правую ладонь на грудь и чуть приподнявшись в постели, стал озираться по сторонам. Наверное, желал убедиться, что всё ещё... жив. Совсем рядышком посапывало усато-мяукающее создание, устроив уютное гнёздышко между моих ног; позвякивания тарелок и запах жареной яишницы с колбасой доносились из кухни. Живой... Комнату осветила добродушная улыбка друга. "Вставай, завтрак готов!", - прозвучало как в Академии: "Рота!!! Подъёёёём!!!!!!!!"
"Ещё пять минуточек поваляюсь, ладно?", - сказал я хрипло, невнятно, да и вообще, как после перепоя. "Как хочешь. Только и делаешь, что спишь", - было ответом. Интересно, что бы произошло, скажи я так в Академии своему командиру... "Пять минуточек поваляюсь ещё, а?" Теперь такое и в кошмаре не приснится. И всё-таки интересно.

Но сны той ночью снились совершенно иного плана. В последнее время они просто преследуют меня, высасывая из головы последние остатки разума. Когда они снятся, я практически не отдыхаю. Я отдаю почти всю свою энергию. Вот почему после них подниматься бывает так трудно. Сны ли это, схожу ли я с ума... Сумасшедшие по второму разу с ума вроде не сходят...
Но что тогда происходит...
А главное...
почему...
и зачем.

После завтрака ещё какое-то время делил с другом пустоту своей головы. Предаваясь безделью и наслаждаясь первыми выходными мая, мы пили дешёвое баночное пиво и, переодически открывая холодильник в поисках подходящей закуски, морщились от одного только вида дорогущей водки, что осталась после первомайской вылазки на природу.

Наши обычные выходные, наши привычные выходные. Они беззаботны, наполнены бредовых фраз, бессмысленных разговоров и прочими "опилками" - от всего этого не устаёшь только с особыми людьми... с ними ты вибрируешь на одной и той же частоте, я бы так выразился.

Но мне нездоровилось. Нездоровилось с самого утра. Захлёбываясь смехом, как нервнобольной, я мог резко заткнуться. Что-то огромное вставало у меня поперёк горла, когда я пытался разделаться с завтраком и пиво никак не шло, несмотря на все старания "не нарушать традиции". Во мне завелось нечто быстрорастущее, больнопульсирующее, постояннопрогрессирующее... как та грёбаная саркома, котрой переболела мать. Только эта моя "саркома" скорее психологическая. Но почему же так остро схватывает порой в груди...

Всё не ново, только глубже, сильней, острей... Стало ясно: это началось опять. Снова в бой, снова война. Война с собой.
Друг всегда замечает, если со мной что-то не то, но не лезет в душу, терпеливо пережидая, когда всё само утрясётся. Не задаёт лишних вопросов, не строит деланной обеспокоенности на лице, в душе сильно беспокоясь при этом... я знаю. Благодарен ему за такой подход. Ведь иногда в такие моменты только и хочется, чтобы тебя оставили в покое. Вот и всё. Дальше справляешься сам. Только сам.

Выходные давали возможность провести время у друга во Всеволожске и просто напросто отдохнуть от всего. У него всегда как на курорте: лес рядом, мороженое с фруктами в холодильнике, парочка дурдомных котов для веселья и пиво, которое если и заканчивается, то магическим образом появляется снова на прежнем месте. У него можно жить и ни о чём не думать, выставив вперёд руки и наблюдая своим затуманенным сознанием, как сквозь пальцы уходит время, словно песок.

Это оно движется - мы не движемся.
Мы умираем на время.
Можно забросить на это время весь этот театр теней, всю эту муть, весь этот бред.
А время идёт.
Мы - нет.
Мы же вечны. Нам некуда спешить.

Можно читать про себя подобные мантры до гроба и только потом сообразить затухающим остатком разума, как ошибался, будучи молодым и сильным.
Как часто я ошибался...

И...

Всё что потом. Оно как будто бы не про нас.

Эндрю Райан о делении на настоящих людей и паразитов:
"В чём разница между человеком и паразитом? Человек строит - паразит спрашивает: "Где моя доля?"
Человек строит - паразит говорит: "А что скажут соседи?"
Человек изобретает - паразит гундосит: "Смотри, не прогневай Бога"




Эндрю Райан о самой главной с его точки зрения лжи в мире:
"Что является самой большой ложью, когда-либо придуманной человечеством? [...]
Рабство? Холокост? Диктатура? Нет. Это та вещь, с помощью котрой творится всё зло на Земле — альтруизм"

Мы живём. Это, наверно, всё в целом и есть жизнь: наши мечты... наши надежды... наши сны... и даже то, когда порой оказываешься в дерьме по уши. Глобальное переплетение личностного с коллективным во что-то запутанное и такое загадочное, многослойное, многостороннее, многовариантное... местами уродливое, но больше прекрасное, если умеешь терпеть и знаешь цену одного мгновения.

Я тоже продолжаю жить. И чем бы не томилась душа, какие бы воздушные замки не строил мозг, реальность всё ещё силится отразиться в глазах, словно пытается убедить в чём-то своём. Только зрачки этих глаз и впредь останутся чуть расширенными, будто бы им чуть-чуть не хватает света, даже если на небе ни единого облачка, а солнце пылает в зените. И мне по-прежнему сложно сфокусировать взгляд на всём, что лежит так близко и настолько поверхностно. Когда пытаешься рассмотреть что-то, но всё расплывается, искажается и разбивается на бесчисленные грани, кажется иногда, что плёнка привычного всем мира вот-вот лопнет, оставив после себя только неприятный осадок, как после ночного кошмара.
Однако это не сон.

Дни проходят по-разному: одни безмятежны и полны тихого спокойствия, в другие уподобляешься всепоглощающему смерчу. Порой я беззаботен и весел, смеюсь от души и ни о чём не думаю. Бывает и такое...
Но стоит оказаться одному в чужой постели в безмолвном окружении четырёх стен, как с потолка тёмной расплывчатой вязкой субстанцией нависат одиночество. И ты лежишь прямо под ним, такой беспомощный, будто распятый. Закроешь ли глаза или оставишь открытыми - всё одно. Потому что никуда от этого не деться.

Очень много всего происходит. Внутри, снаружи... Такое чувство, что мой мозг не справляется с потоком обрушивающейся на него информации, событий, людей и маленьких открытий. Стоит обернуться назад, и не обнаруживаешь ничего, кроме пыльных обломков своих надежд, зато на горизонте по-прежнему ярким огнём светит подобие маяка, зовущего куда-то вдаль. Времени катастрофически не хватает. Я с удивлением обнаруживаю, что хочу продлить своё пребывание в этом городе ещё хотя бы на недельку. Но теперь это уже невозможно. До отъезда придётся побыть в роли Фигаро: Фигаро здесь, Фигаро там. Не знаю, радоваться этому или нет, но... я просто не задумываюсь над этим. Собрать разбросанные по закоулкам сознания мысли во что-то логичное и последовательное мне даётся колоссальным трудом, поэтому писать я практически перестал.

"По непонятной причине, меня тянет к тебе с невероятной силой", - писала мне девушка, с которой познакомились совсем недавно и виделись всего несколько раз.
"Меня иногда посещает чувство, что я родилась не в то время и не в том месте", - сказала она, после продолжительного молчания в последнюю нашу встречу.
- Знакомо... Правда, чаще думаю, что это сейчас я не в том месте. А родился... вроде в том. Да и время меня устраивает, - сказав это, я на минуту задумался, что может быть не так во времени, где мы все сейчас живём... Когда-то было и хуже. Но было ли когда-нибудь лучше? - Кстати, я уезжаю совсем скоро. Когда вернусь? Даже не знаю... Возможно, что совсем скоро. Трудно предугадать заранее.
- Дружба, которая закончилась, никогда, собственно, и не начиналась... Недавно эта фраза попалась мне на глаза. Не хотелось бы, чтоб это относилось к нам, - ответила она. Прозвучало так, словно кроме меня на целом свете больше нет человека, с которым эта девушка могла бы общаться. - Знаешь, а ведь по тебе сразу видно, что ты не из этого города.
- Правда? Хорошо, если так... - На самом деле я не знал, хорошо это или нет. И не знаю... На лбу у меня что ли написано?

---------------------------

- Надеюсь, первого мая ты уже приедешь сюда? А точнее даже ко мне? - спрашивал друг, великодушно разбудив меня своим звонком из Питера.
- Ээ... а чего это именно первого мая?
- Традиции нарушать нехорошо!
- Ты что... гонишь? Какие традиции?
- Первого мая на природу - вот какие! Голова твоя дырявая...
- Ааа... Точно... Ладно, первого как штык у тебя и идём на природу. Только поспать дай, а? - У нас своеобразная манера общения по телефону, тут без обид.
- Спокойной ночи!- "конец вызова"
- Доброе утро, - сказал я своему телефону и посмотрел на часы. Десять тридцать. Нефиг спать... Подъём! Подъём!

А весь сегодняшний вечер проведу с друзьями, что обитают в Витебске. Хрен знает, что будем делать, но скучать не придётся - это уж точно. Я жду звонка с минуты на минуту. Обещали в восемь уже быть в моём районе. Опаздывают не хило... Но ведь я сам ещё толком не собрался.
Пойду.

Когда рассматриваю привычный бардак на столе, появляется чувство той самой печали, что неизменно остаётся на множестве различных предметов, хранящих воспоминания. Пустая чашка с кофейным осадком; мобильный телефон, переполненный сообщениями; запутавшиеся в собственном проводе наушники; сломанный mp3-плеер размером с половину спичечного коробка, который мы не раз перепаивали с другом, а он всё ломается; баночка с чернилами; разбросанные по всему столу листы бумаги, на которых бесчисленное множество моих пометок, записей и бездарных рисунков в стиле "от нечего делать". Всё та же серебристо-чёрная клавиатура с истрепавшимися от частого использования кнопками, всё тот же шум вентилятора внутри системного блока компьютера, всё то же жидкокристаллическое окно монитора... наручные часы, подаренные когда-то отцом, которые я уже давно не надеваю на руку; связка ключей с милым брелком, подаренным подругой в начале прошлого лета... Находясь в безмолвии окружающих меня предметов, я подобно считывающему устройству улавливаю потоки невидимой информации, парящей повсюду.

Год прошёл, но подытожить нечего. Это ведь всего лишь один год. Прошлой весной начал курить, этой бросил; прошлой весной расстался с девушкой, этой так никого и не нашёл, потому что не ищу... хотя прошлый раз тоже не искал. Меня искали, казалось, но вышла ошибочка - не меня. Завёл дневник, бросил дневник, вернулся снова... Сменил четыре работы за последний год. Приблизился ли я к цели хотя бы на миллиметр... мне кажется, что да. Но только на миллиметр. Если по миллиметру в год, то так моей жизни явно не хватит. Однако были внесены коррективы... а ещё, я стал видеть смысл в своём существовании, даже если то, чего я так хочу, никогда не сбудется. Но я буду стараться, пока хватит сил. А если не хватит - всё равно буду жить и учиться радоваться тому, что имею. Мне кажется, в этом что-то есть... особенное. Иногда я думаю в шутку, что когда Бог раздавал людям на небе предназначение, я находился где-то в другом месте. А когда вернулся, ничего не осталось. И делай теперь что хочешь... Смешно.

Знаю только... что некоторым людям я просто обязан помочь. Но когда понимаю, что проку от такого, как я, мало, то чувствую, как больно в груди сжимается сердце.

Я люблю тебя, моя двадцать первая весна. Но мне не двадцать один год, пойми, мне всего восемнадцать исполнилось недавно... мне восемнадцать и много-много месяцев.

Близится отъезд и мне почему-то хочется написать как можно больше, пока я здесь, пока я дома. Но сколько бы ни писал, постоянно остаётся ощущение недосказанности и невыразимости того, что сидит внутри. Каждый раз из-за этого мне хочется прекратить вести записи...

Стоит нажать кнопку и выключить глюченный ящик, как тишина в комнате становится громче любого звука. К сожалению, ко мне во двор не прилетает Заводная Птица, чтобы завести пружину нового дня. Поэтому приходится делать это за неё.