Закончились мёртвые выходные и я с удивлением заметил, что с удовольствием готов идти завтра на работу. Наверное, это первая работа, на которую я могу ходить с удовольствием, поэтому, когда придёт время уходить, мне будет искренне жаль. Дело даже не в самой работе, а скорее в людях, которые меня окружают. Я привык... Привык к этим людям и, быть может, впервые почувствовал, что прочно стою на ногах в этом городе и что город этот как будто бы не против моего в нём присутствия. Смешно сказать, я только недавно перестал задевать головой низкие поручни в метро, о которые постоянно бился, если приходилось быстро вставать с места; наконец-то научился вовремя пригибать голову, когда выхожу из вагона, набив на этом не одну шишку. Привык к сумасшедшим водителям, к повышенной влажности питерского климата, к затяжным дождям и синоптикам-недоучкам, слишком часто ошибающимся своими прогнозами погоды. Привык ко всему. Поэтому я остаюсь и пробуду здесь ровно столько, сколько сочту нужным. Меня ничего не связывает, не держит, не ограничивает, я просто делаю то, что мне нравится и нахожу это прекрасным.

В пятницу исполнилось 15 лет фирме, где я работаю. По иронии эта дата совпала с годовщиной смерти Цоя. Стало ясно одно: на Богословское кладбище я съезжу в другой раз. Потому что мы заказали автобус и двинули на озёра неподалёку от Мурманского шоссе. Шашлыки, копчёная рыба, хорошая выпивка, песни под гитару, шутки, конкурсы, подарки, покатушки на лодках - чего там только не было. Всё было в рамках, со вкусом, далеко не дёшево и за счёт фирмы до последней копейки.
Генеральный директор толкнул неплохую речь. Вспомнил нелегкие времена в начале 90-х, про криминал, про свою нищенскую зарплату в те времена. Но Россия жила, в одиночку выплачивала огромный внешний долг за все страны бывшего Союза, которые по сей день тявкают на нашу страну, как моськи на слона, а в 1993-м появилась фирма, существующая в условиях жёсткой конкуренции по сей день. И хотя, сказал директор, бывали времена немного получше, чем сейчас, всё же, если мы можем вот так все вместе собраться, раз можем повышать зарплату сотрудникам, опережая инфляцию, значит, всё не так плохо и можно двигаться дальше.
Корпоративчик набирал обороты. Я бы не сказал, что выпил много. По крайней мере ходил всё время ровно и говорил внятно. Но почему-то вспоминается всё какими-то отрывками. Плывём с девчонками в лодке, воздух слушаем, киряем водку, - БАЦ! - мы с другом уже с пристани сальтом ныряем, - БАЦ! - ну что, по последней? - БАЦ! - сижу в Крайслере на заднем сидении в обнимку с симпатичной девушкой-менеджером из отдела закупок, с которой до этого только здоровались и прощались на работе. По правую руку, опустив голову на колени, сидел мой друг, которому последняя, по-видимому, была явно лишней. С горем пополам добрались до города. Дальше память стабилизировалась. Мы получили предложение отправиться в баню. Ну... друга пришлось домой отправить, а я и ещё две девушки поехали. Из бани вылезли в первом часу ночи. Одна состоятельная леди, с которой мы успели в этой бане пообщаться, великодушно предложила подвезти всех до дома. На метро мы уже не успевали. Как оказалось, "весёлый посёлок" (так называется мой район) находился дальше всего от точки старта, поэтому сначала развезли моих попутчиц, а затем устремились к мосту Александра Невского, чтобы переправиться на другой берег Невы и попасть в мой район. Долгое время ехали молча. Я устало смотрел на проносящиеся мимо огни и думал обо всём, что приходило в голову: о том, насколько бессмысленно проходит моя жизнь и что виноват в этом только я сам, о том, что ждёт меня в будущем и что я готов сделать для этого будущего, о тех, кто приходил и уходил из моей жизни, кто ещё уйдет, кто уйдет следующим, а кто останется в ней до конца, сколько времени у меня в наличии, хватит ли его для реализации намеченных планов, сколько ещё предстоит потратить впустую, прежде чем что-нибудь получится, сколько ран получу в сердце, а сколько сердец сам покалечу по неосторожности, сколько раз разочаруюсь во всём и поверю снова, сколько раз взлетать и падать, умирать и рождаться вновь, много ли невыполненного останется, когда на груди руки последний раз крестом сложу обесточенный, станет ли это причиной вернуться обратно... Но всё это так... вопросы отчасти риторические. Ответа не получишь. Его ты узнаешь потом.
Мы стрелой неслись сквозь город. Электронный датчик на приборной панели показывал за 100 км/ч, сбрасывая на крутых поворотах значение до шестидесяти. Я подумал, что поговорка "за рулём пи..да - это не езда" совершенно неприменима в данном случае. Женщина отлично вела машину, чувствовала себя уверенно, а я спокойно, даже когда очередная неровность питерской улицы подбрасывала нас чуть ли не к верхней обшивке салона. Слово за слово, мы всё-таки с ней разговорились. Только разговор был каким-то непривычным для меня и я не всегда находил, что сказать. Возможно, виной тому разница в возрасте, а может, моя глупость. Мы были недалеко от моей улицы, когда я посмотрел на часы и заметил, что мосты могут развести раньше, чем она успеет переправиться назад через Неву. Я сказал, что дальше пойду пешком, а ей лучше бы поторопиться с возвращением. Она улыбнулась и ответила, что меня везла ещё медленно, поэтому обязательно успеет. Такая вот забота о пассажирах. Через мгновение чёрная Honda Civic сделала резкий разворот и умчалась в такую же чёрную даль. Проводив взглядом машину, я направился в квартиру. Мы вряд ли ещё когда-нибудь встретимся.

GAME OVER