Март, жизнь в Банановой Республике, изнасилованный язык и
«Мой любимый спутник»
Насколько помню, отменной погодой март радовал очень редко. Однако на Дальнем Востоке первый весенний месяц был куда более солнечным. По крайней мере, так мне всегда казалось. Трудно сказать, было ли там на самом деле больше солнца или всему виной мои детские воспоминания, добавляющие капельку света всему тому, что когда-то было.
Конец марта 2009 прошёл под грифом «неопределённо». И погода тут совсем ни при чём. На какие-то деньки я смело вешал ярлык «отвратительно», независимо от того, светило на небе солнце или его там в помине не было. Другие же радовали настолько, словно Вселенная признавалась мне в вечной любви, обещая посвятить во все свои сокровенные тайны. Меж тем, жизнь в «Банановой Республике» шла своим чередом и лично меня практически никак не касалась. Не важно, где ты живёшь – в Токио, Нью-Йорке, Москве, Петербурге или в более мелком городе, - рано или поздно приходит ощущение, что всё вокруг прекрасно обходится без твоего участия. И тогда понимаешь, что, в общем-то, не суть важно гражданином какой страны ты являешься. Важно то, какая страна спрятана внутри тебя. Что за люди её населяют. Уж в этой стране ничего не может обойтись без твоего участия. Ведь ты сам её создал. Наверное, так могут мыслить преимущественно интроверты, которые пусть не столь общительны как некоторым хотелось бы, зато лучше других переносят одиночество и стрессовые ситуации.
Не в силах найти работу в Банановой Республике, я зарегистрировался в государственном центре занятости. Нищенское пособие по безработице положения не улучшит, но благодаря центру удалось записаться на курсы водителя электропогрузчика. Это значительно расширит мои горизонты по временному устройству в этом городе перед очередным рывком в омут чего-то неизведанного. По правде сказать, я вдоволь наелся этим городком. Пускай он чист, не давит суетой и по-своему красив, но с самого начала я хорошо понимал: здесь не жить хорошо, здесь умирать хорошо. И всегда существовала только одна проблема. Говоря о жизни и смерти как о чём-то метафоричном, неосязаемом, я никак не мог решить для себя одну дилемму, вызывавшую кучу желающих друг друга сожрать противоречий. То есть, чего я, собственно, хочу больше: жить в полную силу или всю жизнь медленно умирать. Чем больше вкушаешь плод жизни, тем сильнее отвращение испытываешь к его приторной сладости; стоит отказаться от всего, как начинаешь терять самоуважение и появляется острое желание показать этому миру всё, на что ты способен. Даже если способности ограничены твоей же посредственностью. Естественно, говорить могу только за себя. Что ни говори, а кто-то с самого начала идёт в отказ, кто-то всё время вкушает сладенькое и на приторность не жалуется, а кто-то как я… постоянно балансирует между этими состояниями. Я продолжаю балансировать и дальше. Возможно, когда-нибудь придёт черёд окончательно определиться. А сейчас мне кажется, в этой неопределённости заключается часть чего-то очень для меня важного. Будто бы только посередине я смогу найти необходимое равновесие, даже если ветер подует с невероятной силой. И таким образом сумею без сожаления, страха и длинного шеста пройтись по канату с одной стороны пропасти на другую.
читать дальшеПока болел, я часто думал об этом. Впрочем, я думал практически обо всём на свете, но не одновременно, как это нередко бывает за нехваткой времени, а строго по порядку. Благо, времени подумать образовалось с мировой океан. Внезапно заболеть накануне дня рождения – неприятная история. Утром ты просыпаешься в хорошем настроении, готовый в любую минуту штурмовать Рейхстаг, а вечером лежишь с температурой 39 и громко думаешь: какая же всё-таки удивительная штука – жизнь! Если приспичило пописать, поднимаешься и, как при сильной качке на корабле, пошатываясь от стенки до стенки, бредёшь по коридору, пытаясь вспомнить, где находится туалет. Какой там Рейхстаг, до гальюна бы дойти. Несколько дней я провалялся в постели с огромной температурой, обливаясь потом, и от скуки прокручивал в голове различные исторические события, подобно киноплёнке. Получалось довольно легко и естественно, не хуже чем у настоящего мастера сознательной визуализации. К слову, о многих крупнейших событиях, когда-либо происходивших на этой планете, намного больше можно почерпнуть, просматривая BBC, National Geographic или Viasat History, нежели из современных учебников по истории или географии, отталкивающих своей убогостью. В этом смысле телевизор, как средство получения информации, представляется мне штукой весьма полезной. Убрать со всех каналов безнравственные показушные шоу-программы и скорее всего меня перестанет тошнить из-за включенного телеящика. К сожалению или к счастью, на мнение таких как я телевидение не опирается. Поэтому включенный телевизор действительно напоминает искусственную блевотину. И если смотреть долго, начинает казаться, что блевотина настоящая. Ну да чёрт со всем этим.
Я продолжал болеть и от нечего делать днями напролёт устраивал в голове кинотеатр, потом спорил сам с собой на глупые темы, вспоминал в подробностях свой первый сексуальный опыт, короче говоря, развлекался как мог. Мне никто не звонил, друзья даже не знали о моей болезни, но меня это нисколько не волновало. Больше всего меня волновала незавидная судьба собаки по кличке «Лайка», которую закрыли в герметичной капсуле полвека назад и отправили в космос. Два дня Лайка сидела взаперти без еды и воды, пока люди заправляли вершину человеческого прогресса – ракету конструктора Королёва "P-7". 3 октября 1957 года ракета с пассажиром Лайкой стартовала с космодрома «Байконур» и устремилась к околоземной орбите. В тот же год родилась моя мама. А бедная собака, прожив в космосе всего 5 часов, умерла от сердечной недостаточности. Почему-то когда я думал о Лайке, становилось невыносимо грустно. Несмотря на то, что Лайкиного мнения по поводу полёта в космос никто не спрашивал, я считаю её подвиг ничуть не меньшим подвига Гагарина. Во-первых, она стала первым живым существом планеты, отправившимся в космос. Во-вторых, Гагарин вернулся, а о возвращении Лайки люди даже не задумывались, принеся её в жертву эксперименту. Умереть в тесном саркафаге из металла с малюсеньким окошком, который с огромной скоростью несётся сквозь необъятные просторы космоса, где нет ничего знакомого и земного, страдая от голода, жажды и абсолютного одиночества… вряд ли Лайка была рада такому «подарку» судьбы. Возможно, я чрезмерно драматизировал. Но думая о Лайке, представляя во всех подробностях последние часы жизни этой собаки, мне становилось грустнее, чем в своё время от прочтения «Му-Му». Если задуматься, в каком-то смысле Лисичке и Чайке повезло чуть больше. Хотя Королёв и планировал их удачное возвращение обратно на Землю, ракета взорвалась на 38-й секунде полёта. Собаки погибли быстро. Зато двум другим четвероногим космонавтам фортуна улыбнулась на все сто процентов. Теперь о них знает весь мир. Белка и Стрелка полетели в космос, после чего вернулись оттуда живыми и здоровыми. Позже щенка одной из вернувшихся собак отправили в Белый Дом в качестве подарка. Не могу знать, что по этому поводу думал Джон Кеннеди… если откинуть вероятные переживания по поводу успехов СССР в ракетостроении, полагаю, в целом он был доволен. Как и англичане из общества по защите животных, обвинявшие Советы в жестокости ещё со времён безвозвратного полёта несчастной Лайки.
Что ж, в мире есть куда более грустные вещи, тут не поспоришь. И… как бы это лучше сказать… чаще всего, каким-либо образом повлиять на ситуацию мы просто не в силах, становясь тупыми наблюдателями. Говоря «мы», я имею в виду большинство обычных людей. Правда, человек человеку рознь. Ведь многим просто наплевать. Причём на всё. И это «наплевать» в настоящее время своего рода «норма общества». Как ни прискорбно.
Перед самым днём рождения болезнь частично отступила, вернув свободу передвижения. Вволю наигравшись со своими мыслями за время постельного режима, я вновь был готов хоть на штурм Рейхстага, хоть на пилотируемый полёт к Луне. Вместо Луны планировалось скромное застолье с распитием крепких спиртных напитков в тесной дружеской кампании. С моими финансами желать чего-то большего означает не принимать действительность такой, какая она есть. Подарки были очень милыми, я всем был доволен. А посылка из России и вовсе привела меня в щенячий восторг. С какой стороны ни посмотри, двадцатидвухлетие прошло замечательно. Ощущаю себя на девятнадцать, только мозг за телом никак не угонится.
Не так давно мне прокололи язык. Всерьёз о таком никогда не задумывался, поэтому причины, сподвигшие меня на данный шаг... объяснить трудно. Пускай это будет… желание испытать нечто новое. "Давай, не дрейфь", - уговаривал знакомый, у которого в языке давно сидит кусок металла, - "С пирсингом в языке от любой девчонки получишь сто баллов за кунилингус", - продолжал он. Ага. Нашёл чем подбодрить. У меня нет ни одной знакомой, на которой хотелось бы проверить данное преимущество. Как бы то ни было, я решился. И, разумеется, дело не в кунилингусе… наверно. Не последнюю роль сыграло выпитое в тот вечер пиво. Если говорить откровенно, то пиво в таких вопросах редко играет последнюю роль. Я сказал "действуй" и отступать стало некуда. Огромная пятнадцатисантиметровая игла подарила мне такое острое ощущение, какого я давно не испытывал. Ощущение на самом деле было острым… в буквальном смысле. Анестезия? Оставьте для девочек, распускающих сопли по любому поводу. Хуже всего то, что с первого раза у моего кореша не получилось вставить штангу. Провозившись доброе количество времени, он опустил руки, потом похлопал меня по плечу и с нескрываемым сожалением произнёс: «Придётся колоть ещё раз. Потерпи». Вот засранец. Меня эта новость совсем не обрадовала. Но что поделаешь, если у кого-то руки кривые. Приняв мученическое выражение лица, я коротко кивнул, одновременно пытаясь представить, что чувствует самурай перед харакири. Со второй попытки операция прошла успешно. Знал бы я, что за всем этим последует, ни за какие кунилингусы не дал бы насиловать свой язык, тем более дважды. Дня три кроме каши не мог ничего есть. Язык распух и занимал почти всю полость рта. Разговаривал я как умственно отсталый. Хуже Форреста Гампа в полтора раза. Даже сейчас, когда опухоль прошла и всё вроде нормально, речь изменилась настолько, будто русский мне не родной. Можно смело выходить на улицу и спрашивать: «А вы-ы не подска-ажете доро-огу до Таллинна?» В эстонском посольстве за своего примут. Кто-то найдёт всё это забавным, но только не я. Если через пару недель положение не изменится, штангу придётся вынуть. А пока хотелось бы узнать, как с этой штуковиной во рту можно целоваться.
Пора возвращаться в реальный мир. В нём сейчас апрель, хорошая погода, растаял снег. У меня много планов, отличные друзья, милые подруги и белая собака с рыжими пятнышками.
Интересно… останки мохнатой космонавтки, заключённые в капсулу, до сих пор кружат по своей орбите или аппарат давно сгорел в атмосфере Земли? Я не пытался это выяснить. Металлическая оболочка со скромным названием «СПУТНИК-2» навеки стала для Лайки домом. Могилой. И памятником одновременно. Мой любимый спутник…
Suputoniku-no koibito.3.04.2009
Shinyu