Мало людей способны вызвать на моём лице в данный момент улыбку. Зато способны её вызвать, одним лишь своим незримым присутствием. Так хочется её из себя сейчас... выдавить. Эту улыбку... Невыдавливается. Получается только уродливая гримасса. Потому что нет ничьего присутствия. Даже незримого. Даже во сне... Из моих снов исчезло лето. Сплошная зима. Зима позавчера, зима вчера, зима сегодня. Вместе с холодом и снежными вихрями. До зимы ещё жить и жить, а в мои сны она каким-то образом просочилась... Разумно предположить, это из-за того, что я ночью мёрзну, но как-то сейчас не до разумных предположений.
Что за грузы. Надоела зависимость от собственного настроения. Куда делась способность самому придумывать себе настроение. Пропала... Где ты, моё Спокойствие. Пропало... Раньше у меня было правило: не писать здесь, когда слишком уж хреново. А теперь мне плевать на свои правила. Теперь на многое стало плевать. Плевать на то, плевать на это. Что-то вроде защитной реакции. На людей не плевать. На себя - можно. На различные ситуации, слабости других, на свои недостатки - плюю.
Люди должны быть... более внимательны к мелочам, в которых, как известно, укрыт дьявол. Более внимательны друг к другу... Неужели так сложно... А если несложно... почему я сам порой так невнимателен. Нож в спине, нож в сердце. Тоже мне, нашёл повод забиться в угол и притворно корчиться от боли. Но кто достанет эти чёртовы ножи, если мои руки проходят сквозь них, как только я пытаюсь покрепче ухватиться за рукоять.
И кто Цезарь, если повсюду сплошные Марки Бруты.
С каких пор милосердие стало измеряться деньгами...
С каких пор доброта стала относительна...

Кто-нибудь читал роман Хемингуэя "По ком звонит колокол"? Я тоже не читал. Но там есть такой вот эпиграф.

"Каждый из нас не остров, а полуостров. Когда море поглощает мыс, становится меньше Европа. Когда умирает человек, становится беднее человечество. Ты умираешь с каждым из людей. И не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе".