Быть может, завтра будет лучше, чем вчера.
Возможно, сегодня всё не так плохо.
Наверное, я вырвусь в Японию с тем, чтобы никогда не вернуться на Родину. Где-то в душе, я чувствую это. Где-то в душе, я чувствую, как всё может произойти иначе. Потому что никто не знает. А у меня так часто бьётся сердце...
Скорее всего, я стремлюсь туда, где меня давно заждались. Или я ошибаюсь.
Есть вероятность, что меня в этом мире больше никто не ждёт. Нигде. Никогда. Навсегда? Игра слов. Игра разума. Эмоции... Откуда столько? Откуда... мне это известно. Или я только так полагаю. Но никто не виноват. А весна подобна электрической мясорубке, перерубающей даже прочные кости. Я стал переносить красный цвет. Моя цветоаномалия поутихла и цвета вспыхивают яркими красками. Как если бы я ходил под действием наркотиков. Надолго ли? И почему, кто ответит? Всем пофиг, и мне мало разницы. Но что-то новое...
А врачи говорили - врождённое. Они говорили - навсегда. "А ты разве не знал?". "А я не знал", - ответил я искренне. Не знал до семнадцати лет. А прошло ведь четыре года. И мне по-прежнему не понять, много это или мало. Оно как посмотреть. Но в магазине сегодня снова спрашивают паспорт. Мне хотелось пива. Человеку, которому скоро 21, по-прежнему не дают восемнадцати. Знаете, в этом мире ничего не меняется за такие малые промежутки времени. Иногда... А иногда вся жизнь меняется за один миг. Ведь так? И сегодня я решил, что этой весной мне исполнится лишь восемнадцать. Раз все видят меня моложе - буду моложе. Желание умереть молодым где-то ещё живёт во мне. И обязательно умереть красиво. Я так ценю красоту. Но никогда не ставлю её выше внутреннего наполнения... Всё такой же чудак. "Ты странный", "Ты забавный", "Ты невыносимый", "Ты добрый", "Ты непонятный", "Ты хороший", - звучат эхом определения чужих мне людей. Их однобокие представления. Я им не верю. Но что я знаю о них? Что я смогу сказать насчёт них? Кретин...

"Я тебя почти люблю", - повторяются снова и снова в голове слова давней подруги. А меня не надо почти любить. Я ей так и ответил.

"Любовь - это сейчас не модно. Вот секс - другое дело", - вспоминается мерзкая, но до боли жизненная фраза из уст малолетки, услышанная в питерском подъезде.

"Ну сдохли и сдохли, чего уж теперь", - сказал знакомый после пожара в академии. Помогал выносить тела. Один, второй, третий, четвёртый. Мертвы. Кого-то не довезли до больницы. Потом ещё... и ещё... Итого восемь. Восемь двадцатилетних парней. А он: "Сдохли и сдохли, чего уж теперь".

"Ты не кричал, когда родился. Все кричат обычно, а ты не кричал. Я испугалась: думала, ты родился мёртвым. Живой?, - спросила у акушера. Живой, - говорит. Живой." Почему-то мне вспомнился этот мамин рассказ. Почему... почему я не кричал. Не хотелось, наверно. А может, был рад своему появлению на свет. От радости кричать что ли... Поди теперь разбери...

А отец. Он ведь всегда был законченным атеистом. Откуда та запись в его тетради: "Каждый сам за себя, а Бог за всех. Да только некому Ему помолиться."
Упал самолёт. В ту ночь в океан упал самолёт. Друг. На борту был его друг. Я помню... Могу понять. Но не до конца. В нас скрыто куда больше, чем мы стремимся выставить напоказ.

Есть чаша. В неё капает красная жидкость. Окружающие люди часто думают, что чаша эта никогда не наполнится до краёв. Раньше я и сам так думал. А сейчас.. просто не знаю. Иногда мне хочется вспыхнуть падающим метеором, взорваться сверхновой звездой, разноцветным салютом разлететься на миллионы разноцветных осколков, чтобы появились улыбки одновременно на лицах тысяч людей... и чтобы свет загорелся в их глазах. И погаснуть... погаснуть, так же стремительно, как загореться.
Просто я люблю салюты. И море. Лес. Небо. Снег. Дождь. Деревья. А ещё цветы, но не сорванные. Красивых девушек, но не глупых... хорошо бы. Милых японок, и пускай кривозубые и косолапые. Сны, причём самые разные. Пиво, но желательно светлое. Поговорить, лишь бы с дорогим человеком. Помолчать с кем-нибудь, думая об одном и том же. А ещё всё чистое, непорочное. Может, потому что сам давно испорчен, как пианино без клавиш. Кто бы отдал половину своих и ничего не попросил взамен... Правда ли, что если хочешь что-либо получить, ты должен отдать взамен нечто равноценное? Справедлив ли закон равноценного обмена? Это чушь, продиктованная корыстью... Изначально всё не так... А любовь мне никогда не дарили... Я дарю её тебе.