18 ЯНВАРЯ

Брата нет дома с 15-го числа. Где он находится, я приблизительно знаю. Пусть делает, что хочет. Мы с ним всегда были по разные стороны реки.
Поездка в Минск закончилась отравлением. В шутку я обвинил во всём макдональдс, но в действительности он тут ни причём. В Минске был момент, когда я подумал, что сейчас упаду в обморок посреди улицы и мне посчастливится впервые в жизни посчастливится прокатиться на скорой. Так и не прокатился. В целом мы с друзьями хорошо провели время, сейчас я уже почти пришёл в норму.

Дома меня ждала некормленная собака, неразговаривающая мать, лёгкий беспорядок и практически полная тишина. Накормив и выгуляв голодного пса, я завалился спать прямо на пол, укрывшись одеялом и провалился в глубокий-губокий сон, где нет сюжета, и только размытые образы парят где-то в глубине сознания, издавая непонятные звуки. Было ранне утро. Я очень устал. Проснулся около семи вечера, вокруг было темно, а рядом со мной на полу лежал благодарный пёс. Четыре непринятых звонка на мобильнике, дикий голод и желание отлить вернули понимание, где я нахожусь и как здесь оказался. Я покормил собаку ещё раз, приготовил себе кофе, сделал скромный бутерброд и принялся читать "Эйсид Хаус" Ирвина Уэлша. Я читал этот сборник, когда ещё учился на первом курсе - времена древнейшие. Из прочитанного в голове практически ничего не сохранилось, и вот, я решил вспомнить, о чём читал в то время, когда будущее представлялось мне достаточно чётко, как и то, в какую сторону мне следует двигаться.
В те времена я читал всего два вида книг: произведения альтернативного жанра и Мураками. Большинство моих сокурсников тащились от фэнтези, а мне на фэнтэзи было откровенно наплевать. Наплевать и сейчас.

Нырнув в книгу, я позабыл обо всём на свете. Погружение в мир книг, снов или компьютерных игр стало в последнее время заменять мне рушащуюся на глазах гнилую реальность. Устроив небольшой перерывчик, я сделал себе ещё один кофе с бутербродом. Если в меня лезет хоть какая-то еда, значит, дела ещё не совсем плохи. Говоря иначе, дела мои плохи, но не совсем.
Казалось, время проходит где-то рядом, но ко мне даже не прикасается. Тишина и покой, ехать никуда не надо, больше никаких билетов и поездов, чужих городов, полуобморочных состояний от дерьмовой жратвы и усталости, никаких бесполезных встреч, пустых разговоров о том, что меня не касается, не трогает и абсолютно не интересует.

ВИДЕОСМЕРТЬИз прочитанного за вечер наиболее запомнилась "Видеосмерть". Главный герой, Смит, был человеком замкнутым и совершенно необщительным. Скорее всего, таким он был с самого детства, но, судя по всему, с годами ситуация только ухудшилась.
"Время, как расширенное понятие, за пределами ежедневной рабочей рутины, просмотра фильмов и сна, стало несущественным для Смита. Стремительно летевшие недели и месяцы не могли быть отмечены изменениями или событиями в его жизни. Он обладал почти полным контролем над узким процессом, навязанным им своему существованию." (...)

"Его жена бросила его почти год назад. Смит сидел в кресле, пытаясь позволить себе ощутить утрату, боль, хоть что-то, что ему никогда не удавалось. Он ничего не мог чувствовать, кроме смутной неловкости и вины, что не испытывал никаких чувств." (...)
"Социальная жизнь Смита не была совсем спокойной до ухода Джули и приобретения спутниковой тарелки. Но после этих событий минимальные и символические обязанности, которые он имел по отношению к внешнему миру, были оставлены им без внимания. За исключением посещения работы, он стал затворником."

Таким вот был Смит.
На самом деле, покупка спутниковой тарелки, против которой возражала жена, наверняка стало для него событием более важным, нежели её уход. Просмотр фильмов было любимым занятием этого человека. В самом свежем издании Холливела каждый раз Смит отмечал галочками уже просмотренные кинокартины, ставил им оценки по 10-бальной шкале и печатными буквами писал небольшие рецензии на полях. Что-то вроде этого:

8. БЛЕСТЯЩЕЕ, ОЧЕРЕДНОЕ ОЧАРОВЫВАЮЩЕЕ ИСПОЛНЕНИЕ ДЕ НИРО. СКОРЦЕЗЕ БЕССПОРНЫЙ МАСТЕР СВОЕГО ЖАНРА.

или так:

0. ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ СЛАЩАВОСТЬ ЯНКИ, СИКВЕЛ ДАЖЕ БОЛЕЕ ТОШНОТВОРНЫЙ, ЧЕМ ОРИГИНАЛ.

Издание Холливела являлось для Смита чуть ли не Библией. Однако пришёл день, когда там не осталось ни одного фильма, не отмеченного оценкой с рецензией.
Поставив камеру на "ЗАПИСЬ" и подключив её к телевизору, Смит повесился в своей квартире, наблюдая, как беспомощно мучается его собственное тело, раскачиваясь на верёвке. Это был последний фильм, который ему удалось посмотреть.

"Затем плёнка кончается, не говоря КОНЕЦ; но именно так оно и было."

Честно говоря, вместо Холливела я бы взял последний номер Игромании и стал бы проходить по очереди все игры, о которых бы удалось прочитать в журнале. А ещё подождал бы свежих альбомов нескольких любимых групп, чтобы окончательно в них разочароваться. Что ж, каждому своё.